Публикации экспертов
Использование специальных лингвистических знаний в арбитражном судопроизводстве: проблемные моменты
Елена Чубина
В современном информационном обществе слово часто становится средством или объектом преступного посягательства. Нередко судам невозможно без привлечения сведущих лиц, владеющих специальными знаниями, установить факты, имеющие доказательственное значение для дела. Однако при всей очевидности этого процесса возникают и проблемные ситуации. Анализу некоторых из них посвящена данная статья.
"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог", - так начинается Евангелие от Иоанна. Конечно, здесь не идет речь о слове как единице языка, служащей для наименования понятий, предметов, лиц, действий, состояний, признаков и пр. Понятие "слово" (логос) наполнено особым смыслом, разгадать который пытались и пытаются многие умы, но во все времена очевидна была сакральность этого понятия.
Но и у нашего - лингвистического - слова статус особый. Неслучайно у всех народов (еще в дохристианскую эпоху) существовали строгие законы, охраняющие слово. В Законах Ману в главе IV находим: "Все вещи определяются словом, имеют основанием слово, произошли от слова; кто же нечестен в речи, тот нечестен во всем (256); Кто говорит добродетельным людям о себе противное истине, тот в этом мире самый крайний злодей; он - вор, обкрадывающий самого себя (255)" [1].
Слово оберегали. Так, например, еще у древних римлян появляется особый правовой обычай - честное слово (fides), связанный с произнесением сакральной клятвы, обрекавшей клятвопреступника на смерть.
Покушение на сакральность слова, когда оно становилось или средством, или объектом преступного деяния, наказывалось очень строго. В судебнике вавилонского царя Хаммурапи предусматривалось наказание в виде смертной казни за ложное обвинение в убийстве и чародействе, а также за лжесвидетельство. В Древнем Риме сурово наказывалась клевета, смертная казнь грозила за дурное заклинание.
Прошли века, ушли в прошлое названия многих преступлений, совершаемых вербальным способом (из русских правовых понятий: ябедничество - ложный донос, злостная клевета, имевшая целью обвинить невиновного; лай - оскорбление словом; злое дело - преступление, выражающееся в оскорблении верховной власти и в стремлении к умалению этой власти). Но ушли, заметим, только названия, сами преступления остались.
Если говорить о дне сегодняшнем, то количество преступных посягательств непосредственно на слово или через слово значительно увеличилось. Это и диффамационные речевые действия: распространение не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений (ст. 152 ГК РФ), клевета (ст. 128.1 УК РФ), оскорбление (ст. 5.61 КоАП РФ), неуважение к суду (ст. 297 УК РФ) и др.; экстремистские речевые действия: публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2 УК РФ), публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ), возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) и др.; пропаганда наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров (ст. 6.13 КоАП РФ); незаконное использование тождественного или сходного до степени смешения словесного средства индивидуализации (ст. 1515 ГК РФ, ст. 14.10 КоАП РФ, ст. 180 УК РФ), ненадлежащая реклама, ответственность за которую наступает в соответствии с Федеральным законом от 13 марта 2006 г. N 38-ФЗ "О рекламе" [2] (далее - ФЗ о рекламе) и ст. 14.3 КоАП РФ; оскорбление религиозных чувств верующих (ст. 148 УК РФ) и другие.
С развитием информационных технологий количество таких правонарушений становится все больше, а их характер - все более изощренным. Именно потребности правоприменительной практики стали причиной появления и активного развития судебной лингвистической экспертизы, которая в Перечне родов (видов) судебных экспертиз МВД России определяется как "исследование текста письменного документа или устного высказывания в целях решения вопросов смыслового понимания" [3].
В процессе становления судебной лингвистической экспертизы, развития ее частной теории возникла проблема, которая не могла не обозначиться, если принимать во внимание общие закономерности развития родов и видов судебных экспертиз, - проблема определения специальных знаний применительно к судебной лингвистической экспертизе и, как следствие, понимание природы возникающих коллизий между общеизвестным и специальным знанием.
Остроту проблемы можно показать, проанализировав ситуацию, сложившуюся при рассмотрении дел об оспаривании решений антимонопольных органов о привлечении к административной ответственности за нарушение норм ФЗ о рекламе, в частности ч. 6 ст. 5, согласно которой в рекламе не допускается использование бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений, в том числе в отношении пола, расы, национальности, профессии, социальной категории, возраста, языка человека и гражданина. Положения ч. 6 ст. 5 ФЗ о рекламе являются одними из наиболее сложных в правоприменении.
Обозначились две прямо противоположные точки зрения на проблему использования в этом случае специальных лингвистических знаний. По мнению авторов Постатейного комментария к ФЗ о рекламе [4], успешными случаями применения этой нормы следует признать те, когда реклама исследовалась специалистами. Однако Пленум ВАС РФ посчитал, что по делам "о привлечении лиц к административной ответственности, предусмотренной статьей 14.3 КоАП РФ, за использование ими в рекламе бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений при решении вопроса об отнесении тех или иных слов к числу бранных или образов, сравнений и выражений к числу непристойных (то есть крайне предосудительных и недопустимых ввиду неприличия) и (или) оскорбительных (то есть способных причинить обиду) специальных знаний, как правило, не требуется, в связи с чем неназначение судом соответствующей экспертизы само по себе не является основанием для отмены судебного акта" [5].
Доступность самых разных информационных ресурсов (в том числе справочных, аналитических и прочих) породила у судей уверенность в том, что им, как носителям языка, несложно распознать оскорбительное слово. Можно вспомнить здесь ироничные замечания известного адвоката Г.М. Резника о том, что "специальные познания" содержатся в двух-трех словарях русского языка, что большей частью назначение лингвистических экспертиз является абсолютной профанацией, поскольку никаких специальных научных познаний для того, чтобы интерпретировать текст, направляемый эксперту, не требуется [6].
В судебной лингвистической экспертизе, которая с трудом поддается формализации, будучи гуманитарной наукой, в качестве метаязыка выступает тот же естественный язык, однако строится он как терминологическая система.
Лингвисты в пределах своей компетенции могут выявить и терминологически точно описать наличие отрицательных оценочных конструкций, приемы языковой игры, которые активно используются в текстах неэтичной рекламы (парономазия, графодеривация, игра с омографами и омоформами, создание окказиональных инноваций и контаминаций, буквализация значения, обыгрывание речевой неоднозначности различных языковых единиц, использование элементов параграфемики, визуализация паралингвистических средств и другие).
Специальные лингвистические знания должны быть востребованы в тех случаях, когда в рекламных текстах использованы приемы маскировки непристойных слов и выражений. Кажущаяся простота ситуации способна сыграть злую шутку с правоприменителем, решившим обойтись без привлечения специалистов.
В качестве примера можно привести фрагмент решения Арбитражного суда Иркутской области по спорной рекламе клуба "BAR ACABAMA" [7], сообщавшей о вечеринке под названием "ВСЕМ ПИть ЗДЕСь!": "...в рассматриваемой рекламе используется непристойное и оскорбительное выражение: "ВСЕМ ПИЗДЕС", употребляемое в ненормативной лексике, недопустимое в литературной речи, содержащее бранное слово: "ПИЗДЕС", являющееся завуалированной формой обсценного (непристойного, нецензурного) слова". Распознать правоприменитель попытался, однако объективизировать свою интерпретацию, на наш взгляд, не смог. Почему точно обозначенный объект - название "ВСЕМ ПИть ЗДЕСь!" - превратилось в тексте решения в название "ВСЕМ ПИЗДЕС"? Простил бы суд такое вольное отношение к объекту, будь это заключение эксперта или специалиста? Думается, нет.
Специальные лингвистические знания - это, конечно, не просто знания языка, которыми в той или иной степени владеет каждый носитель этого языка. Это то, что в методике каждой научной специальности называется известной триадой ЗУН: знания - умения - навыки, которые приобретаются долгими годами учебы и практической деятельности, подменять их обыденным знанием языка не стоит. Можно вспомнить замечательный совет Е.Р. Россинской: "...лучше не опираться только на житейский опыт и здравый смысл, ибо то, что кажется простым и обыденным, на самом деле является сложным и требует внимания специалиста. Обращение за консультацией к специалисту, по нашему мнению, никоим образом не может отрицательно повлиять на возможность установления истины по делу" [8].
Отсутствие в процессе эксперта и специалиста, обусловленное принятием выше процитированного Постановления Пленума ВАС РФ от 8 октября 2012 г. N 58, стало причиной появления в текстах судебных решений многочисленных ошибок, терминологических неточностей. Например: "Таким образом, потребителями рекламы формулировка "Отдых без цензуры в твоем городе!" воспринимается как фраза, выражение, лозунг, призыв - ни в чем себе не отказывай, никто тебя не ограничивает" [9]. Обращает на себя внимание использование терминов "фраза", "выражение", "лозунг", "призыв" в качестве синонимичных понятий, каковыми они не являются.
Суды не очень охотно поддерживают ходатайства сторон о назначении экспертизы по данной категории дел. Причина кроется не только в Постановлении Пленума ВАС РФ - сложность для суда состоит в определении вида тех специальных знаний, которые необходимы для правильного разрешения дела.
Так, Арбитражным судом Томской области в качестве специалиста для решения вопроса об отнесении к числу непристойных и оскорбительных сравнений и выражений, используемых в рекламе мужского клуба "Зажигалка" ("Мужской клуб "Зажигалка". Зажигаем желания ЗДЕСЬ. Тел. ..., ул. 50 лет Октября..."), была привлечена кандидат социологических наук, которая, "дав оценку всей рекламы, отображенной на баннерах, пришла к выводу о том, что изображение женских ног и недвусмысленные взгляды мужчин являются сексуальной аллюзией. Само слово "стриптиз" является непристойным, т.к. размещается на наружной рекламе и становится доступным для свободного обозрения всех категорий граждан, включая несовершеннолетних" [10].
Термин "непристойная лексика" освоен в практике судебной лингвистической экспертизы. Пристойность/непристойность слова не определяется местом его размещения. Согласно Методическим рекомендациям [11] непристойная лексика, неприличная лексика, обсценная лексика - "грубейшие вульгарные выражения, которыми говорящий реагирует на ситуацию; такая лексика, как правило, табуирована, то есть запрещена для публичного употребления в силу сложившихся традиций" [12]. Слово "стриптиз" не является непристойным.
Еще пример. Арбитражным судом Ставропольского края в качестве доказательства по делу о нарушении ч. 6 ст. 5 ФЗ о рекламе была принята рецензия (именно так именуется в тексте решения суда документ) главного врача Ставропольской психиатрической больницы Боева О.И., к которому еще на досудебной стадии обратилось Ставропольское УФАС России с просьбой ответить на вопрос: "Можно ли сказать, что использованный в рекламе образ и фраза являются оскорбительными в отношении женщин?" [13].
В настоящее время идет процесс дальнейшего формирования судебной лингвистической экспертизы как отдельного рода экспертиз (многие исследователи говорят уже о классе экспертиз). Связано это и с появлением новых объектов (контент сайта в Интернете, СМС-сообщение), и с видоизменением существующих объектов (дискурс социальных сетей, поликодовые тексты демотиваторов и прочее). Объекты современной судебной лингвистической экспертизы разнообразны, специфичны, требуют в процессе исследования разных методических подходов, использовать которые невозможно без интеграции и дифференциации специальных знаний.
Резюмируя, отметим, что информационный характер современного общества не предопределяет особого уровня владения языком членами этого общества. Поэтому говорить о том, что сложный речевой продукт суду легко анализировать с опорой только на общеизвестное знание, нельзя.
[1] Законы Ману [сборник] / Пер. С.Д. Эльмановича, провер. и испр. Г.Ф. Ильиным. М.: Наука, 1992. 361 с .
[2] Федеральный закон "О рекламе" от 13.03.2006 N 38-ФЗ (ред. от 03.02.2015) // СПС "КонсультантПлюс" .
[3] Приказ МВД России от 29 июня 2005 г. N 511 "Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс" .
[4] Постатейный комментарий к Федеральному закону "О рекламе" / Д.С. Бадалов, И.И. Василенкова, Н.Н. Карташов, С.Ф. Котов, Т.Е. Никитина. М.: Статут, 2012.
[5] Постановление Пленума ВАС РФ от 08.10.2012 N 58 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами Федерального закона "О рекламе" // СПС "КонсультантПлюс" .
[6] Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика. М.: Флинта: Наука, 2009. С. 4.
[7] Решение Арбитражного суда Иркутской области от 4 декабря 2013 г. по делу N А19-13722/2013 // База судебных и нормативных актов РФ .
[8] Россинская Е.Р. Специальные юридические знания и судебно-нормативные экспертизы // Argumentum ad judicium. ВЮЗИ - МЮИ - МГЮА: Труды. Т. 2. М.: Изд-во МГЮА, 2006. С. 235.
[9] Решение Арбитражного суда Иркутской области от 23 января 2014 г. по делу N А19-17139/2013 // База судебных и нормативных актов РФ .
[10] Решение Арбитражного суда Томской области от 8 августа 2012 г. по делу N А67-3502/2012 // База судебных и нормативных актов РФ .
[11] Бельчиков Ю.А., Горбаневский М.В., Жарков И.В. Методические рекомендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ: Сборник материалов. М.: ИПК "Информкнига", 2010.
[12] Там же. С. 141.
[13] Решение Арбитражного суда Ставропольского края от 19 декабря 2012 г. по делу N А63-15468/2012 // База судебных и нормативных актов РФ .
Список литературы
- Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика. М.: Флинта: Наука, 2009.
- Бельчиков Ю.А., Горбаневский М.В., Жарков И.В. Методические рекомендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ: Сборник материалов. М.: ИПК "Информкнига", 2010.
- Постатейный комментарий к Федеральному закону "О рекламе" / Д.С. Бадалов, И.И. Василенкова, Н.Н. Карташов, С.Ф. Котов, Т.Е. Никитина. М.: Статут, 2012.
- Россинская Е.Р. Специальные юридические знания и судебно-нормативные экспертизы // Argumentum ad judicium. ВЮЗИ - МЮИ - МГЮА: Труды. Т. 2. М.: Изд-во МГЮА, 2006.
Эксперт-криминалист ", 2015, N 2
