"ЖИЗНЬ, НЕДОСТОЙНАЯ ЖИЗНИ…"

Красавин Валентин Владимирович
Эксперт ООО «Межрегиональное бюро судебных экспертиз им. Сикорского»

Тема последних недель – инцидент с сестрой известной модели Натальи Водяновой обошел практически все российские СМИ и не по одному кругу. Напомним, двадцатисемилетняя жительница Нижнего Новгорода Оксана Водянова, страдающая ДЦП и аутизмом, была публично выгнана (с угрозой применения насилия) хозяином из уличного кафе под предлогом «переживания за имидж заведения», дабы «не распугала клиентов». Что же лежит в основе инцидента? В рамках данной публикации постараемся разобраться в биологических и психологических аспектах ситуации с точки зрения эволюционного и системного подхода.

Но вот, что забавно и даже обидно -
Мы всех победили среди инвалидов.
В России, чем более ты изувечен,
Тем больше успешен и даже беспечен.
(А.Градский)

Без сомнения, налицо факт глубоко асоциального поведения со стороны сотрудников кафе. Ситуация получила общественный резонанс, было возбуждено дело попризнакам преступления, предусмотренного пунктом «А» части 2 статьи 282 УК РФ – «Действия, направленные на унижение человеческого достоинства по признакам принадлежности к социальной группе, совершенные публично с применением насилия или угрозой его применения». Звучит весомо! Но зададимся вопросом: готово ли современное российское общество интегрировать инвалида в свою модель бытия?

История отношения «здорового» социума к лицам с отклонениями прописана во всевозможных исторических источниках. Древняя Спарта имело традицию сбрасывать слабых младенцев со скалы, в Древнем Риме законодательство ограничивало глухих и слепых людей в праве на наследование имущества. В Древнем Египте и Месопотамии калеки подвергались государственному и общественному остракизму (изгнанию).

Более того, в Ветхом Завете книги Левит говорится, что человек, «у которого на теле есть недостаток, не должен приступать, чтобы приносить жертвы Господу; недостаток на нем, поэтому не должен он приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему» (Лев. 21, 21).

С христианизацией населения Римской Империи и народов Старого Света, отношение к особым людям претерпевает некоторую трансформацию, которая сводится к переплетению старых языческих традиций с новыми христианскими догматами. Средневековая христианская цивилизация (преимущественно западноевропейская) определило свою особуюроль для людей с различного рода дефектами. Парадигмой данного отношения стала работа  Якова Шпренгера и Генриха Инститориса «Malleus Maleficarum» («Молот ведьм»). Данный труд приписывал колдовство ассоциировать с инвалидами, а матери, произведшие на свет дефективных детей, сжигались на кострах.

На стыке XIX и XX веков среди врачей и теологов (по большей части протестантских) было сформировано направление, в основе которого лежали теология и евгеника.  Приверженцы данного направления выдвигали идеи о том, что в периоды социальной нестабильности государство должно избавляться от особых людей, в частности душевнобольных и умственно отсталых, так как последние отвлекают на себя и потребляют огромное количество энергоресурсов «здоровых» людей. Плюс ко всему, приверженцы евгеники продвигали тот принцип, что «род человеческий» должен улучшаться путем селекционного отбора, изоляции и стерилизации людей с физическими недостатками (особенно врожденными).

По мнению немецкого специалиста по истории социальной работы профессора Бодо Шумана уже вначалеXX в. жители Веймарской республики согласились с постулатом, что существует «жизнь, недостойная жизни».В 1930-е годы до 75% родителей детей-инвалидов были согласны с усыплением своих детей. С приходом к власти нацистского режима 1933-1945 гг., вступила в силу евгеническая программа с официальным названием «Программа умерщвления Т-4»(«Акция Тиргартенштрассе 4»), в процессе которой, уничтожались люди с психическими расстройствами, умственно отсталые и наследственно отягощённые больные. Впоследствии в круг лиц, подвергавшихся уничтожению, были включены нетрудоспособные лица (инвалиды, а также болеющие свыше 5 лет). Сначала уничтожались только дети до трёх лет, затем все возрастные группы.

Попробуем разобрать первопричину такого отношения к особым людям с двух позиций: с точки зрения биологического эволюционного подхода, и с социально-психологического. Сразу хочется отметить, что биолого-эволюционный подход полностью лишен оценочного суждения, и является лишь констатацией фактов. Выстраивая социальные, религиозные, морально-этические нормы, человек, по сути, остается таким же конформным существом, которому присуща бессознательная черта - изменять свои первоначальные оценки под влиянием извне. Тот же социум, на протяжении всей своей историиимеет примеры моделей, в которых субъекты непохожие на большинство, заведомо слабые и ущербныедолжны быть, как минимум изгнаны, как максимум – уничтожены (различные формы геноцида). Социум всегда может оправдаться, заявив, что такое положение дел является прямым следствием естественного отбора, когда слабейшийэлиминировался для сохранения популяции сильнейшего. Исходя из этого, закономерно было бы считать, что отторжение слабейшего – это биологический аспект, заложенный в социальных инстинктах. Следует отметить, что помимо врожденных инстинктов (глотание, хождение и пр.), у человека имеются социальные инстинкты, которые загружаются социальной средой в определенные области мозга. Изменение социальных инстинктов занятие довольно бесперспективное, т.к. изменить социальные инстинкты, равно как и генетические, полностью невозможно. Их можно лишь незначительно корректировать или временно подавлять. В целом, идея отторжения слабейшего не нова. Человеческий мозг эволюционировал скоростными темпами, и всего за 4,5 млн. лет трансформировался из трехсотграммового в 1300гр. Для примера: динозаврам потребовалось 80 млн. лет, чтобы из мелкой рептилии трансформироваться в то, чем они являлись. Подобная скорость развития человеческого мозга обуславливается своего рода селекционным самоотбором, когда человек эволюционировал, уничтожая себе подобных. Именно благодаря этому, скорость эволюции человека в 20 раз превышает эволюции всех других форм жизни. И это логично, во внутривидовой борьбе выживает более умный, более оснащенный, более изобретательный.

Не имеет смысла в рамках данной публикации говорить о направлении биологической эволюции человека, которая идет отнюдь в позитивную сторону. Но эволюция сама по себе аморальна, как мы понимаем, ибо ее закон – доминирование сильнейшего. И в этом ключе, эволюция стоит не на стороне инвалидов.

Чего уж говорить о морально-этических нормах, если все биологическое существование человека сводится к врожденным системам инстинктов, построенных на пищевом поведении, репродуктивном поведении и социальном поведении (доминировании). Гораздо удобнее (да и для мозга менее затратно), когда примитивные поведенческие реакциипреобладают над тем, что мы привыкли называть человечностью и гуманностью.

В нашем случае, ситуация с Оксаной Водяновой не исключение. Она (ситуация) всецело вписывается в биологическую модель социального поведения. «Радушный» хозяин кафе вполне мог расценить угрозу своему «куску хлеба» (прибыли) в лице девушки-инвалида, что спровоцировало поведенческую реакцию отторжения, и как следствие, изгнание слабейшего за пределы своего ареала. Остается только гадать, в какой среде формировались социально-психологические ценности данного индивида. С уверенностью можно сказать, что подобные формы девиантных поведенческих реакций присущи людям с ограниченной социальной и коммуникационной культурой, которая, так или иначе, отличает homosapiens от остальных представителей приматов. Следует отметить, что подавляющее большинство современных социально-адаптированных лиц вполне адекватно реагируют на людей с отклонениями. Ведь именно социализация человека определяет образцы поведения, психологические установки и социальные нормы. В нашем случае инцидент получил справедливую огласку, вызвав резонанс в обществе, которое, к счастью, все-таки построено на общепринятых человеческих морально-этических нормах.

В различных средствах массовой информации можно увидеть или прочесть различные мнения и трактовки, построенные на высказывании различного рода мнений. При рассмотрении ситуации с позиции социально-психологического аспекта, нужно учитывать тот факт, что для проведения системного психологического анализа необходимо обладать полнотой информации. В противном случае, любой анализ рискует скатиться к банальной интерпретации смыслов.

Внешнедеструктивное поведение сотрудников кафе по отношению к инвалиду определяется психологическим подходом, как девиантное, в данном случае отклоняющееся от социально-психологических и нравственных норм, представленное либо как ошибочный антиобщественный образец решения конфликта, проявляющийся в нарушении общественно принятых норм, либо в ущербе, нанесённом общественному благополучию, окружающим и себе.

В чем же кроется причина подобной нетерпимости отдельных представителей российского социума к особенным лицам?

Если мы взглянем на жизнь инвалидов в той же самой Европе, то увидим удивительную закономерность: права и свободы людей с ограниченными возможностямиздесь уважаются гораздо больше, нежели полноценных людей. Мы не будем рассматривать роль государства в формировании благоприятных условий для людей с ограниченными возможностями. И так понятно, что эти условия должны быть, и государство должно над этим работать.

Важно другое, как ментальность европейского общества научилась принимать и интегрировать в себя чуждую, для большинства здоровых, социальную модель особых людей? Что же такого произошло с менталитетом европейского социума, что за какие-то 70-80 лет кардинально переформатировало отношение европейцев к особым людям? Как ни парадоксально, но ответ прост. Само общество и формирует ту модель, которая затем успешно (или не очень) работает. Вкладывая в каждое последующее поколение набор определенных ценностных ориентиров, идеалов, правил и способов поведения, общество создает поколение с определенными социальными инстинктами. Причем процесс интеграции должен происходить с детства. В современное европейское общество был внедрен принцип тотальной толерантности, который подразумевает абсолютную терпимость ко всем формам социальных моделей. Но зададимся резонным вопросом: так ли это полезно? При кажущейся гуманности толерантных подходов, не скрываются ли за этим подводные камни? Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо понимать, что формирует современное европейское общество. С определенной уверенностью можно сказать, что основными концептами западного мироустройства (западноевропейских ценностей) являются принципы либерализма. Либеральная система подразумевает свободу индивида от любых форм коллективной идентичности. Прежде всего, это свобода выбора. Человек с позиции либеральных свобод, волен выбирать религию, родину, национальность, сексуальную ориентацию, пол и пр. Другими словами, вы свободны от своей родины, национальности, ориентации... Совсем недавно, каких-то 20 лет назад вопрос нетрадиционной сексуальной ориентации считался закрытым – в лучшем случае. На сегодняшний день данную тему муссируют практически все западные СМИ, навязывая обществу модель, при которой откровенное отклонение выставляется добродетелью. Следующая свобода, обусловленная либеральными ценностями - свобода в выборе гендерной идентичности, при которой человек волен выбирать пол. Крайней степенью гендерной свободы является смесь полов, когда «бородатые женщины» становятся нормой. Последняя коллективная идентичность в данном контексте – сам ЧЕЛОВЕК. Да, как ни странно звучит, но Человек – это одна из форм коллективной идентичности. Возможна ли свобода выбора здесь? Увы, но к этому у либерального общества есть все предпосылки. Если мы посмотрим на западный кинематограф, то увидим великое множество различных героев-одиночек, которые абсолютно свободны от человеческой идентичности: человек-паук, летучая мышь, муравей и пр. Не нужно объяснять, кто является целевой аудиторией данных фильмов. Это дети, в ментальность которых уже закладываются принципы толерантного отношения к различного рода «пседо-человекам». Следует учитывать, что при таких темпах эволюционного селекционирования, до чипизации и генной инженерии – не долго.

Рассматривая примеры толерантности западного общества, стоит очень тщательно взвешивать последствия данного подхода. В русском языке есть прекрасное слово – милосердие, которое куда более точно определяет, каким должно быть отношение российского общества к особым людям. Милосердие построено на сострадании, толерантность же – на терпении. В этом большая разница. Западные ценности (в т.ч. толерантность) чужды Русскому миру, который имеет богатейшую духовную историю, и абсолютно не нуждается в ценностях извне. Под «Русским миром» в данном случае понимается совокупность всех народов, которые испокон веков мирно сосуществуют бок о бок, разделяя и уважая культуры и традиции друг друга.

В «Закон об образовании в РФ», вступивший в силу 1 сентября 2013 года закрепил в нашей стране понятие инклюзивного образования, которое подразумевает совместное воспитание и обучение здоровых и особых детей. Специалисты не раз отмечали, что основная часть работы, направленной на интеграцию инвалида в социум, находится вне специализированных программ (лечения, профессионального обучения и пр.), а в предоставлении инвалидам равных возможностей и отсутствии дискриминации. Однако, результаты многолетних исследований показывают, что «отношение здоровых к инвалидам в целом характеризовалось как откровенно неблагоприятное: им часто приписывались такие черты, как зависть, недоверие к здоровым, недостаток инициативности, повышенное чувство жалости к самому себе, чрезмерная требовательность при выполнении своих желаний. Давать оценку нововведенному инклюзивному подходу в настоящее время рано. Лишь экспертное сообщество в лице коррекционных педагогов и психологов смогут оценить и ответить на вопросы: насколько правильным и полезным станет данный подход, возможно ли совместное обучение особых детей рядом с обычными. Российское общество не знает примеров иного обучения инвалидов (например, детей с ЗПР), кроме традиционного, с коррекционными образовательными учреждениями. И если интеграция инвалидов в дошкольных учреждениях понятна, то образовательный процесс на более высоких уровнях – оставляет вопросы. Но при всем при этом, очень важно проработать все нюансы, в том числе, учитывая мнения «здоровых» людей. Не все современное российское общество психологически готово принять и поддержать данный подход (это показывают опросы). И этот факт нужно учитывать. Для планомерной мягкой интеграции инклюзивного образования необходимо время. Общество должно привыкнуть, увидеть на положительных примерах эффект данного подхода. Бесспорно одно, внедрение инклюзивного подхода должно носить дифференцированный характер, с учетом мнения сторон.

Если рассматривать жизнь российского инвалида с точки зрения социальной модели, то она своеобразна: эти люди ранимы и стараются коммуницировать внутри «своего» социума. Там им не нужно объяснять друг другу, кто они есть. Российские инвалиды живут по своим, непонятным другим правилам и оттого не всегда вписываются в «здоровый» социум. Мы, здоровые люди, воспринимаем даже маломобильных граждан ущербными, проявляя по отношению к ним жалость. Но, как показывают беседы с такими людьми, им этого не нужно, они научились справляться со своей проблемой и в жалости нуждаются меньше всего. В большей степени, они нуждаются в равенстве. Их модель мира должна быть такой же, как у обычного человека. Но – легко сказать, для осуществления этого нужно, чтобы инвалид «жил на территории» обычных людей, мог пользоваться транспортом, магазином, и прочими социальными благами…  И это должно быть внедрено повсеместно.

Остается только гадать, чем закончится история с Оксаной Водяновой. То, что общество отреагировало и история получила огласку – сыграла медийность сестры Оксаны – Натальи Водяновой. Хочется надеяться, что современное общество способно и может интегрировать в себя социальные модели особых людей.  Всегда стоит помнить, что эти люди нуждаются не столько в жалости, сколько в понимании. И в данном контексте, очень показательны слова родственника одного из российских инвалидов: «Мы не просим помощи, мы просим, чтобы нам не мешали жить». Будем надеяться, что самосознание российского социума выработает правильные конструктивные модели взаимодействия с инвалидами. В противном случае, этот социум неминуемо деградирует. Ведь жить в обществе, где проблемой человечности является моральное уродство «здоровых» - страшно.